Цена, складывающаяся в результате свободной конкуренции, … самая низкая, которую можно принять, тогда как монопольная цена является самой высокой, которую можно получить.
Монополия в любой её форме есть налогообложение усердия ради поддержки лености, если не грабежа.
Депутат Законодательной палаты Олий Мажлиса, член фракции Либерально-демократической партии Расул Кушербаев пристыдил отечественные монополии, которым из Антикризисного фонда были выделены денежные средства. Некоторые руководители отреагировали на критические высказывания депутата.
Монополий много, а Антимонопольный комитет – один
Монополия — это когда компания, производящая товар или оказывающая услугу, не имеет конкурентов на рынке, или она занимает доминирующее положение. Монополия имеет возможность устанавливать любые цены и условия для реализации своих товара или услуги. Покупатели при этом лишены возможности выбора, и они вынуждены приобретать продукцию монополиста.
Этот же монополист диктует цены поставщикам сырья и материалов, так как эти материалы никто, кроме монополии, покупать не будет. В таких условиях, монополист не заинтересован в повышении эффективности производства, росте производительности труда и снижении затрат, а, следовательно, в снижении цены. А зачем? И так купят.
При этом производится меньше товара или оказывается услуг, чем нужно для установления равновесия на рынке. Монополисту важно получить прибыль, а не удовлетворить нужды покупателей. Таким образом, монополия одновременно провоцирует дефицит - нехватку на рынке товаров или услуг.
Вспомним совсем недавнее прошлое, когда люди занимали многомесячные очереди для приобретения автомобилей производства АО «GM Uzbekistan» (в настоящее время АО UzAuto Motors»), когда давали «шапки» за содействие в ускорении получения машин. Спрос на продукцию монополиста был гарантирован на многие годы.
Монополисту нет необходимости постоянно повышать качество продукции или услуг, как это делают предприятия в условиях конкуренции. Также монополии не приходится столь активно снижать производственные издержки, рационально использовать ресурсы, внедрять новые технологии.
В то же время монополии тратят ресурсы на поддержание своего исключительного положения в отрасли и не допускают конкурентов на рынок (лоббизм). Монополия не даёт возможности появиться предложениям с более качественными и дешёвыми товарами и услугами.
Если по итогам 2018 года таких монополий в Узбекистане было 140, то в 2019 году их насчитывалось 137. В настоящее время список предприятий, включённых в Государственный реестр предприятий естественных монополий, содержит 136 хозяйствующих субъектов по 11 видам товаров (работ, услуг).
Полная противоположность монопольному рынку – это рынок свободной конкуренции, где множество производителей предлагает одинаковые (идентичные) товары и услуги. Если множество производителей предлагают уникальные, но взаимозаменяемые товары — это рынок монополистической конкуренции. Производителей много, поэтому сговор между ними исключён. Этот тип рынка наиболее близок к совершенной конкуренции.
Понятно, что чем больше конкуренции на рынке, тем лучше удовлетворяется спрос потребителей, тем ниже цена на товары или услуги. Но неужели этого не понимают наши чиновники? Понимают.
23 октября 2018 года заместитель премьер-министра Узбекистана, бывший министр финансов Джамшид Кучкаров на встрече по разъяснению проекта постановления Кабинета Министров «Об изменении цен и тарифов на топливно-энергетические ресурсы» сказал: «Мы каждый год повышаем тарифы, но без реформ этого никогда не будет достаточно. Эффекта нет. Так как действующая структура не заинтересована в получении дохода и снижении издержек. Это не бизнес... Государственная организация похожа на капризного ребёнка в семье, которому уже 30 лет, а он до сих пор просит у отца деньги. Нам не нужны такие, тем более, мы не их отцы».
Если родители сами посадили на шею такого «ребёнка» и потакают его инфантилизму и капризам, то почему сейчас родители отказываются от него? Да и отказываются ли?
Но почему нельзя ликвидировать монополии и создать в этих отраслях по несколько разных предприятий одного профиля? Обычно естественные монополии действуют в отраслях, в которых для начала деятельности необходимы значительные капитальные вложения (электроэнергетика, железнодорожные перевозки, коммунальное хозяйство и прочие). Другими словами, где существует высокий порог входа на рынок. Возможен вариант отраслей, где установлена монополия государства. Кроме того, монополия – это предприятие, объединённое единой сбытовой организацией. Обычно монополия появляется на рынке, где конкуренция невозможна и в силу технологических особенностей. Долгосрочные издержки достигают минимума, когда одно предприятие обслуживает весь рынок целиком, поэтому возникновение монополии в данной отрасли отчасти обосновано.
Противоположность естественной монополии – это монополия искусственного типа. Это ситуация, при которой несколько предприятий объединяются, чтобы контролировать рынок.
Существуют различные уровни монополистических объединений.
Картель – формальная или неформальная договорённость между отдельными производствами о единой сбытовой политике (о ценах, объёмах производства, рынках сбыта, разделе прибыли). Картельный сговор - договорённость о ценах и сбыте между несколькими крупными производителями. При этом организация производства остаётся на усмотрение отдельных фирм.
Синдикат – более высокая форма объединения, он предполагает централизованное снабжение, сбыт продукции и распределение заказов.
Трест – отдельные фирмы теряют производственную самостоятельность. Прибыль распределяется в зависимости от вложенного капитала.
И, наконец, концерн (конгломерат) – это высшая форма монополистического объединения. В концерны объединяются предприятия, связанные технологической цепочкой по производству конечного продукта. Это могут быть предприятия разных отраслей – промышленности, сельского хозяйства, торговли, транспорта, услуг, финансовые учреждения. Отдельными предприятиями управляет руководство концерна или конгломерата.
Существует и чистая монополия - ситуация, когда на рынке присутствует только один поставщик определённых видов товаров или услуг, причём данный товар не имеет заменителей (аналогов).
Одна из задач государства в условиях рыночной экономики – защита конкуренции. Практически во всех странах существует антимонопольное законодательство и органы для регулирования монополий. Хуже всего поддаются регулированию естественные монополии. В Узбекистане поддержанием конкуренции занимается Антимонопольный комитет.
«Товарный или рыночный монополист никогда не бывает лидером и не может им быть».
Деятельность монополий всегда вызывает вопросы. Так, своём Telegram-канале депутат законодательной палаты Расул Кушербаев написал: «В эти трудные дни наша доблестная монополия UzAuto Motors продолжает продавать свои автомобили для скорой помощи по завышенным ценам, в то время как многие оказывают благотворительную помощь по закупке лекарств и медицинского оборудования для соотечественников».
В качестве примера он привёл хокимият Ферганской области, который приобрёл 20 новых автомобилей Damas для скорой помощи. Кроме того, UzAuto Motors в марте этого года повысили цены на автомобили скорой помощи Damas. Несмотря на то, что в российском городе Уфа простаивает большое количество автомобилей, наш народ вынужден покупать дорогие и «дефектные» автомобили в таких сложных условиях. И далее, «UzAuto Motors живёт как монополист, который не даёт людям выбора».
Хочется отметить, что в начале марта увеличились цены не только на автомобили Damas, но и на Cobalt, Spark, Lacetti и Nexia-3. Цены на автомобили марок Tracker, Malibu, Equinox и Trailblazer остались без изменений.
Кстати, на счёт Equinox и Trailblazer. «Три новых модели будут запущены в производство в конце этого года, возможно в декабре, или в начале следующего. Их объем будет очень маленький. Мы будем ориентироваться на спрос. Нет смысла производить сотни тысяч Trailblazer, которых просто не купят. Мы будем производить столько, сколько будет необходимо рынку», – рассказал начальник отдела стратегического планирования «Узавтосаноат» Рустам Кадыров в июне 2019 года
В январе 2020 года глава управления развития продаж UzAuto Motors Шухрат Мирсамуков заявил, что компания готова конкурировать с BMW и Toyota в премиум-сегменте автомобилей на внутреннем рынке. Господин Мирсамуков подчеркнул, что для производства Chevrolet Tahoe, Traverse, Trailblazer и Equinox «с нуля» необходимо инвестировать в автопромышленность Узбекистана 1-2 млрд долларов. По этой причине пока вышесказанные модели автомобилей завозятся в Узбекистан в готовом виде.
«Завозятся в Узбекистан в готовом виде». То есть, это даже не привычная нам крупноузловая сборка, а просто импорт готовых автомобилей и их продажа с соответствующей маржой. Интересно бы узнать какой размер наценки устанавливает наш автомобильный завод при перепродаже машин. Раньше это называлось спекуляция, сейчас – коммерция.
И о какой конкуренции «с BMW и Toyota в премиум-сегменте автомобилей на внутреннем рынке» говорит глава управления развития продаж UzAuto Motors? О конкуренции автомобилей, произведённых на зарубежных автопредприятиях?
То, что новые модели кроссоверов и внедорожников не собираются на UzAuto Motors свидетельствуют и данные Узстата.
Вот цитаты из докладов Узстата:
«В автомобильной промышленности в январе-декабре 2019 года произведен 73 151 автомобиль марки «Нексия», 56 211 – «Кобальт», 51 824 – «Дамас», 44 508 – «Джентра», 24 249 – «Спарк», 7 930 – «Трекер», 7 288 – «Лабо» и 5 944 –«Малибу».
«В автомобильной промышленности в январе-июне 2020 года было произведено 35 050 автомобилей марки «Нексия», 37 682 – «Кобальт», 26 047 – «Джентра», 26 687 – «Дамас», 14 511 – «Спарк» и 3 478 – «Лабо».
Как говорится «почувствуйте разницу». В перечне нет кроссоверов и внедорожников премиум-сегмента. Это понятно. Но в январе-июне 2020 года не произведено ни одного автомобиля «Трекер» и «Малибу». Говорит ли это о том, что UzAuto Motors посчитало более выгодным организовать аналогичную перепродажу автомобилей Chevrolet Malibu-2 и Chevrolet Tracker? Наверное, да.
Вот он портрет монополиста. Но этот портрет будет неполным, если не остановиться на официальном обращении UzAuto Motors по поводу высказываний депутата Кушербаева.
Национальный автопроизводитель приводит следующие данные: «АО «Узавтосаноат» и его структурные подразделения одними из первых перечислили свыше 1 миллиарда сумов в Общественный фонд «Ўзбекистон меҳр-шафқат ва саломатлик». Кроме того, в апреле текущего года компания выступила инициатором поставки в республику медицинского оборудования на 2 миллиарда сумов зарубежными партнёрами. Ещё более 2 миллиардов сумов было переведено отраслевыми предприятиями в пользу пострадавших от прорыва дамбы Сардобинского водохранилища и ураганного ветра в Бухарской области.
Помимо этого, отраслью были безвозмездно переданы властям аппараты ИВЛ и 2 500 контейнеров для строительства карантинных учреждений…» И далее. «Хотелось бы напомнить о некоторых нормах Закона Республики Узбекистан «О благотворительности». Согласно им ежегодные расходы на благотворительность хозяйственных обществ с государственной долей в уставном фонде свыше 50% не должны превышать 10% чистой прибыли, полученной за предыдущий год. В связи с чем UzAuto Motors, который только за первое полугодие направил на благотворительные цели более 37 миллиардов сумов, при всем желании не может перейти данный порог».
UzAuto Motors далее выражает желание поставлять «свою продукцию для нужд скорой [медицинской – прим.авт.] помощи бесплатно», но это также ограничивается рамками закона «О благотворительности».
Действительно, в указанном законе содержится такое положение. Однако, неужели у UzAuto Motors за 2019 год чистая прибыль составила 370 млрд сумов?
Конечно, негоже считать чужие деньги. Конечно, это показатели всего АО «Узавтосаноат». Конечно, это данные на 1 декабря прошлого года. Конечно, возможно в данных Узстата отражена не чистая, а балансовая прибыль. Конечно, возможно всё, но…
Ссылка на закон может оправдать и реальное равнодушие, и простое нежелание оказывать дополнительную помощь гражданам и государственным органам. UzAuto Motors «при всём желании не может перейти данный порог» [37 миллиардов сумов – прим.авт.]
При желании можно найти и другие законные способы оказания помощи. Так, статья 617 Гражданского кодекса определяет, что «по договору безвозмездного пользования (договору ссуды) одна сторона (ссудодатель) обязуется передать, или передаёт вещь в безвозмездное временное пользование другой стороне (ссудополучателю), а последняя обязуется вернуть ту же вещь в том состоянии, в каком она её получила, с учётом нормального износа, или в состоянии, обусловленном договором».
Деньги для поддержки борьбы с коронавирусной инфекцией нужны сейчас. Что может быть проще – предоставить ссуду хокимияту того региона, который наиболее пострадал от эпидемии. Но, видимо, «своя рубашка ближе к телу» …
«На щите или под щитом» (шуточный девиз электриков)
На выступление депутата Расула Кушербаева отреагировало и Министерство энергетики. Пресс-служба Министерства энергетики в своём заявлении отметила: «Оказание государственной поддержки в виде субсидии на 401 млрд. сумов для АО «Узбекнефтегаз», субсидии на 500 млрд. сумов для АО «Тепловые электростанции» и кредита на 250 млрд. сумов для АО «Региональные электрические сети» связано с необходимостью регулярного и качественного снабжения потребителей, прежде всего, населения Узбекистана газом и электроэнергией».
Хочется пояснить, что пресс-служба денежные средства, выделенные из Антикризисного фонда АО «Региональные электрические сети», назвала «кредитом». На самом деле – это ссуда. Это разные понятия. Кредит может выдаваться только специальными банковскими организациями на основе платности за его пользование. Ссуда всегда выдаётся на безвозмездной основе.
Обратите внимание на то, что 901 млрд сумов были выделены Антикризисной комиссией в виде субсидий. Субсидии – это помощь (!), которая выделяется какому-либо физическому или юридическому лицу с целью частичной компенсации его затрат на конкретные цели. Помощь! Отдали деньги и забыли.
И далее в сообщении пресс-службы: «В тоже время, в связи с социальной поддержкой населения Узбекистана, в период карантина принято решение о неотключении от поставок электроэнергии и газа тех, кто своевременно не оплатил за их потребление. В этой связи возник разрыв между необходимыми средствами для функционирования всей системы поставок электроэнергии и газа и средствами, поступающими за их потребление. Необходимая в этом случае поддержка и была оказана государством.
Главный её результат – стабильное снабжение населения такими необходимыми электроэнергией и газом».
Убедительно, не правда ли? Только вот, что было бы, если поставщики стали отключать домохозяйства-должников от электроэнергии и газа? Не вышло ли это боком потом самим монополистам?
А как эти акционерные общества работали в докризисном году? По данным Узстата по состоянию на 1 декабря 2019 года наибольшие размеры убытков в стране приходились на предприятия АО «Узтрансгаз» – 1 439,0 млрд сумов и АО «Тепловые электрические станции» – 692,2 млрд. сумов. Но ведь в прошлом году не было никаких форс-мажорных обстоятельств, как и не было их в январе-феврале 2020 года.
Но Узстат упрямо отмечает, что на 1 марта 2020 года наибольшие размеры убытков в республике получили предприятия АО «Узтрансгаз» – 328,5 млрд сумов и АО «Тепловые электрические станции» – 27,2 млрд сумов. По виду деятельности «Электроснабжение, подача газа, пара и кондиционирование воздуха» за январь-февраль 2020 года 14 предприятиями были допущены убытки на сумму 158,5 млрд сумов или 18,3 процента всех убытков в народном хозяйстве страны.
Значит, дело заключается не только в непоступления части платежей от населения в период коронавирусной инфекции.
На 1 марта 2020 года – ещё не были введены карантинные мероприятия - наибольшие суммы дебиторской задолженности приходились на предприятия АО «Узтрансгаз» – 13 371,8 млрд сумов (16,1 процента от общей суммы дебиторской задолженности по республике), АО «Узбекнефтегаз» – 8 291,0 млрд сумов (10,0 процентов), АО «Узавтосаноат» – 6 094,3 млрд сумов (7,3 процента), АО «Узпахтасаноат» – 4 070,5 млрд сумов (4,9 процента), АО «Тепловые электрические станции» – 3 551,1 млрд сумов (4,3 процента), АО «Uzbekistan Airways» – 3 447,1 млрд сумов (4,1 процента), АО «Национальные электрические сети Узбекистана» – 3 301,0 млрд сумов (4,0 процента) и АО «Региональные электрические сети» – 3 132,2 млрд сумов (3,8 процента).
При этом сумма просроченной дебиторской задолженности предприятий по виду экономической деятельности «Электроснабжение, подача газа, пара и кондиционирование воздуха» достигла на 1 марта 2020 года 178,7 млрд сумов.
Почему работа с контрагентами находится на таком низком уровне? Ведь именно от этой деятельности зависит положение предприятий на рынке, их финансовая устойчивость и платёжеспособность.
Заявление пресс-службы Министерства энергетики заканчивается словами: «В данный период меры по поддержке экономики принимаются во всех странах мира, такие решения выносятся на уровне Европейской комиссии, правительств США и других стран.
Соответствующие меры по поддержке базовых отраслей экономики принимаются и Узбекистаном».
Действительно, подобные меры принимаются почти во всех странах. Совет Евросоюза одобрил выделение 37 млрд евро в рамках мер для защиты экономик блока от влияния коронавируса; Министерство финансов Великобритании объявило о мерах по поддержке бизнеса в виде предоставления кредитных гарантии на 330 млрд фунтов стерлингов (400 млрд долларов) или 15 процентов от валового внутреннего продукта страны; правительство ФРГ приняло пакет помощи частным предпринимателям и компаниям, а также различным группам населения, на общую сумма 750 млрд евро; Совет министров Италии принял решение выделить 25 млрд евро на поддержку семей и компаний в условиях чрезвычайной ситуации; правительство Испании выделило 200 млрд евро на борьбу с коронавирусом и его последствиями для страны (20 процентов ВВП страны); руководство Франции выделило 45 млрд евро на помощь несущим крупные убытки предприятиям, а также на выплаты пособий работникам; президент США подписал закон о предоставлении финансовой помощи пострадавшим от вспышки коронавируса на сумму 100 млрд долларов, а Сенат одобрил пакет мер, стимулирующих экономику, в размере 2 трлн долларов; в Китае Народный банк КНР предоставил дополнительную ликвидность рынкам в размере 1,2 трлн юаней (более 170 млрд долларов); власти Республики Корея направили в качестве экстренной финансовой помощи бизнесу, оказавшемуся в кризисной ситуации из-за пандемии, 100 трлн вон (80 млрд долларов)…
Список можно продолжать долго. Но главное отличие оказания помощи зарубежными правительствами — это подключение к финансированию национальных денежно-кредитных регуляторов. В нашем случае, необходимо использовать Антикризисный фонд в порядке, установленном указом Президента от 19 марта 2020 года № УП-5969: «Определить основными направлениями использования средств Антикризисного фонда:
а) финансирование мероприятий по борьбе с распространением коронавирусной инфекции;
б) поддержку предпринимательства и занятости населения;
в) расширение социальной поддержки населения;
г) обеспечение устойчивого функционирования отраслей экономики».
Именно в таком порядке по степени значимости. Для хозяйствующих субъектов указом определено оказание «мер государственной поддержки стратегическим предприятиям путём выделения беспроцентных бюджетных ссуд на погашение кредитов, привлечённых под государственную гарантию Республики Узбекистан, а также на осуществление первоочередных расходов».
«Выделение беспроцентных бюджетных ссуд». Согласно Бюджетного кодекса Республики Узбекистан «бюджетная ссуда — денежные средства, выделяемые на возвратной основе из вышестоящего бюджета в нижестоящий бюджет, а также государственным целевым фондам, юридическому лицу-резиденту» (статья 3). И при чём здесь Антикризисный фонд? Неужели так сильна привычка просить у государства деньги? Хоть откуда-нибудь. Даже из фонда, средства которого предназначены, в первую очередь, для борьбы с распространением коронавирусной инфекции в стране.
Вместо послесловия, или сначала помоги себе
Человек пришёл к Будде и сказал:
— Я очень богат, у меня нет детей, моя жена умерла. Я хотел бы сделать какую-нибудь работу для заслуги. Что я могу сделать для бедных и униженных? Только скажите мне, что я должен делать?
Услышав это, Будда стал очень печален, и слеза скатилась по его щеке.
Человек был озадачен такой реакцией. Он спросил:
— В твоих глазах слёзы? Ты вдруг опечалился, почему?
Будда ответил:
— К сожалению, ты не сможешь никому помочь до тех пор, пока не поможешь себе. Твой основной «металл» ещё не стал золотом, ты не можешь сделать ничего сострадательного, ибо твои энергии в самом низу. Ты хочешь помочь людям, но в тебе ещё недостаточно осознанности. Ты не имеешь подлинного центра, откуда может струиться сострадание.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора статьи.