27 октября 2020 года президент страны подписал указ №6096 «О мерах по ускоренному реформированию предприятий с участием государства и приватизации государственных активов», в котором были утверждены весьма немаленькие перечни предприятий, объектов, прочих активов государственной собственности, подлежащих продаже частным лицам и компаниям. Иными словами, президент дал распоряжение провести масштабную приватизацию государственного имущества.
В последнее время мы много слышим в СМИ, что те или иные предприятия и активы уже проданы или продаются в соответствии с этим указом. При этом от экспертов, журналистов, блогеров часто звучит весьма нелицеприятная критика методов проведения приватизации.
Попробуем с этим разобраться. Вопрос номер один:
А зачем вообще понадобилась приватизация?
В первую очередь, чтобы у имущества появился эффективный собственник. О чем речь?
Если заглянуть в учебник по экономике, то там обязательно будет написано, что уровень благосостояния страны и ее жителей зависит от эффективности использования ограниченных ресурсов: земли, воды, полезных ископаемых, физического капитала, человеческого капитала, финансов и прочих. Именно степень эффективности использования ресурсов в первую очередь и разделяет богатые и бедные страны. Те, кто умеет извлекать максимум пользы из своих ресурсов, те, как нетрудно догадаться, богаты. И наоборот.
Государственные активы, которые подлежат приватизации в соответствии с указом президента, а это преимущественно действующие предприятия – очень важный ресурс, влияющий на уровень благосостояния нашей страны. На этих предприятиях создаются товары и услуги, призванные удовлетворять запросы и потребности жителей страны. Поэтому важно, чтобы эти товары и услуги были качественными и доступными. Другой аспект: для производства указанных товаров и услуг создаются рабочие места, то есть жители страны получают возможность зарабатывать себе на жизнь. Наконец, предприятия, подлежащие приватизации, и их работники платят налоги, то есть пополняют госбюджет. Соответственно очень важно, чтобы этот ресурс использовался эффективно.
Именно поэтому данное имущество и приватизируется. Общепризнанно и доказано, как теоретически, так и на практике, предприятия более эффективно работают (за очень редкими исключениями), когда принадлежат частным лицам, нежели государству. Сразу оговоримся: при условии наличия конкуренции. При соблюдении этого условия частные предприниматели гораздо эффективнее организуют работу коммерческих компаний по сравнению с чиновниками.
Почему? Во-первых, они (в отличие от чиновников) объективно заинтересованы в минимизации себестоимости продукции, а, следовательно, в оптимизации использования ресурсов. Ведь их цель – максимизация прибыли (которая есть разница между выручкой и себестоимостью). Плюс снижать себестоимость и улучшать качество продукции заставляют конкуренты, мечтающие завоевать сердца покупателей более низкой ценой и лучшим качеством. Во-вторых, у частного предпринимателя (опять-таки в отличие от чиновников) есть мощный интерес защищать и приумножать свое имущество, повышать его производительность и ценность – ведь это его собственность, его богатство, которое достанется его наследникам.
В Узбекистане же до сих пор, несмотря на несколько десятилетий перехода к рыночной экономике, более 50% валового внутреннего продукта (ВВП) страны производится не частными, а государственными предприятиями.
Для сравнения: Агентство по управлению государственными активами Узбекистана утверждает, что в Сингапуре этот показатель равен 15%, Вьетнаме – 8%, среднее значение в развитых странах — 20–25%. Еще одно сравнение: в Китае, которым до сих пор управляют коммунисты, лишь около 12% ВВП создается на предприятиях центрального правительства. Соответственно, приватизация, сопровождаемая созданием конкурентных рынков, поможет существенно повысить экономический потенциал нашей страны.
Во вторую очередь, приватизация нужна для создания и поддержания конкурентной среды. Конкуренция – основной источник экономического развития. Это аксиома. Точнее теорема, тысячекратно доказанная и в теории, и на практике. То есть теорема, ставшая аксиомой. Кому-кому, а узбекистанцам, уже многие десятилетия на практике сталкивающимися с огромным количеством искусственно созданных монополий, эту теорему точно лишний раз доказывать не нужно.
Между тем огромный госсектор – важнейшая причина высокой степени монополизации нашей экономики.
Мы уже выяснили, что чиновники управляют госпредприятиями неэффективно. Но в отличие от частых предпринимателей они могут поддерживать на плаву неэффективные предприятия, меняя правила игры или используя «административный ресурс». В частности, для покрытия убытков государственных предприятий применяются два метода: 1) получение дотаций и льгот от государства или получение от государства молчаливого согласия на то, что предприятия не будут приносить прибыль, 2) выживание госкомпаний за счет потребителей, которые оплачивают из своего кармана неэффективный менеджмент и коррупцию.
Еще великий мыслитель Ибн Хальдун, современник Амира Тимура, писал, что правитель часто «сам может заниматься торговлей и сельским хозяйством, из желания увеличить [свои] доходы». Но это может быть очень вредным для рядовых членов общества, потому что «когда правитель, имеющий гораздо больше денег, чем они, соревнуется с ними, вряд ли кто-то из них будет получать после этого то, что хочет, и все будут обеспокоены и несчастливы. Кроме того, правитель может присваивать себе культурные продукты и доступные товары… Он может делать это силой или скупая их по самой дешевой доступной цене. И может не оказаться никого, кто посмел бы предложить цену против него. Так он сможет убедить продавца снизить свою цену». С другой стороны, когда правитель что-то продает, то он заставляет всех платить высокую цену. Конкуренция с правителем приводит к тому, что «крестьянин оставляет хозяйство, а купец уходит из торговли».
Таким образом, то, что государство не должно заниматься предпринимательством, знали еще во времена Амира Тимура. Но этого, увы, не хотят знать наши соотечественники, выступающие против приватизации.
И только, в третью очередь, приватизация нужна для пополнения государственного бюджета. И это тоже важно: полученные от продажи госимущества доходы позволят сократить налоговую нагрузку на экономику и бизнес, что сделает товары и услуги частного сектора более конкурентоспособными и позволит создавать больше рабочих мест. Поэтому необходимо, чтобы государственное имущество продавалось по максимально возможной цене.
Идем дальше. Второй вопрос:
Как нужно проводить приватизацию?
В указе четко и однозначно прописано: приватизацию предприятий необходимо осуществлять через публичные торги, то есть через аукционы, и доставаться, соответственно, они должны тем покупателям, которые заплатят наибольшую цену. Насколько это правильно?
Есть четыре основных способа приватизации госимущества:
1. Разделить имущество между гражданами страны – ваучерная приватизация. Но подавляющее большинство населения никакой пользы от этого не получит: продадут свои ваучеры за копейки, как это было в России. Да и владельцы предприятий из большинства людей никакие.
2. Передать предприятие в собственность его работникам. У такого подхода есть определенные сильные стороны. Но есть и слабые. Во-первых, не факт, что работники предприятия – это те самые «эффективные собственники», которые оптимизируют производственные процессы. Во-вторых, имеется определенная социальная несправедливость, особенно если предприятие крупное и дорогое: имущество, то общее, принадлежащее всем гражданам страны, а достанется оно лишь небольшой части этих граждан.
3. Приватизация с инвестиционными и социальными обязательствами. Именно по этому методу преимущественно осуществлялась приватизация в нашей стране до недавнего времени. Госимущество передавалось порой за бесценок не тому, кто готов за него больше заплатить, а тому, кто больше пообещает (своеобразный «конкурс красоты»). Новый владелец отбирался чиновниками по совершенно непрозрачным процедурам или вообще без каких-либо формальных процедур. При этом он брал на себя множество разного рода обязательств, не имеющих никакого отношения к эффективности использования этого имущества. Например, сохранить профиль деятельности предприятия, инвестировать в расширение производства такую-то сумму, не сокращать число работников, построить детский сад.
С точки зрения законов рынка такого рода обязательства – это абсурд (за редким исключением). Например, откуда у предпринимателя может быть уверенность, что в будущем спрос на его продукцию будет расти и ему нужно будет расширять производство? А вдруг изменится рыночная конъюнктура или появится сильный конкурент? И тогда выгодней (и для бизнеса, и для общества) перепрофилировать предприятие, а не стараться любыми средствами поддерживать заведомо убыточный проект. Или почему нужно сохранять количество работников на предприятии? Может современная технология не требует такого числа сотрудников?
Почему чиновники предпочитали и предпочитают до сих пор (как это будет показано ниже) такую модель приватизации открытому аукциону догадаться несложно. Во-первых, при честном открытом аукционе нет никаких коррупционных лазеек. Во-вторых, инвестиционные и социальные обязательства, как показала практика, самый распространенный и верный способ отъема собственности в будущем: потом попробуй докажи, да еще нашим судьям, что ты обязательства выполнил, не говоря уже о том, что многие из них просто абсурдны. Хороший, кстати, «бизнес»: продать госимущество по коррупционной схеме; затем отнять; затем снова продать. И самое удивительное, что покупатели находятся.
4. Продать госимущество по максимально возможной цене, тому кто больше заплатит. А этом можно сделать только через открытые и честные аукционы. При таком подходе мы решаем две ключевые задачи приватизации. Во-первых, имущество достанется тому самому «эффективному собственнику». Ведь тот, кто предложит наибольшую цену, тот лучше других знает, как извлечь из имущества максимальную выгоду, чтобы покрыть затраты на его покупку и при этом получить прибыль. Во-вторых, максимальную выгоду получит государственный бюджет и вырученные средства можно будет использовать для сокращения налоговой и долговой нагрузки на экономику с целью стимулирования ее развития и повышения конкурентоспособности.
Соответственно, предложенная в указе президента модель приватизации – единственно возможная, если мы хотим реализовать указанные выше задачи приватизации. Поэтому все что нужно сделать чиновникам, ответственным за приватизацию, - в точности выполнить предписания президента.
Соответственно, третий вопрос:
Как на практике проходит приватизация?
Вот тут нас подстерегают неприятные сюрпризы, которые и вызывают негативную реакцию общественности.
Первый громкий звоночек прозвучал в 2021 году при продаже госдоли в Coca-Cola Uzbekistan. Доля была выставлена на тендер и была озвучена ожидаемая продажная цена - 70 млн долларов. Однако затем в открытом доступе появилось обращение узбекской компании Hydrolife Bottlers, направленное в Антимонопольный комитет, где отмечалось, что производитель готов предложить 150 млн долларов, но не может принять участие в торгах из-за «условий тендера».
С таким же обращением, но уже в Агентство по противодействию коррупции, обратилась другая компания — Perfect Shine Energetic. Антикоррупционное агентство потребовало приостановить тендер. В ведомстве справедливо посчитали, что «чрезмерно высокие критерии и необоснованные требования» приводят к искусственному сокращению участников торгов и возникновению коррупционных факторов. В итоге госдоля Coca-Cola Bottlers Uzbekistan была продана турецкой Coca-Cola İçecek за 252,28 млн долларов, что в 3,6 раза больше, чем в самом начале озвучивало правительство.
Очень хороший пример, показывающий на конкретных цифрах, во сколько стране обходится непрозрачность схем приватизации и какую коррупционную ренту могут извлекать чиновники из этих схем.
Новые вопросы появились в связи с приватизацией сети автозаправок UNG Petro и Чиназского НПЗ, владельцем которых стала компания, принадлежащая сыну экс-главы МИД Данияру Камилову. Агентство по управлению государственными активами так и не удосужилось объяснить, как была проведена приватизация.
Следующие кейсы связаны с приватизацией госдоли в Perfectum и Uzcard. Несмотря на то, что эти компании в соответствии с упомянутым выше указом президента должны были быть реализованы на «публичных торгах», госдоли без какой-либо публичной огласки продали по «оценочной стоимости» частным совладельцам компаний. При этом руководство Агентства по управлению госактивами объясняло свое нежелание выполнять решение президента ссылками на положение закона «Об обществах с ограниченной и дополнительной ответственностью», о «преимущественном праве покупки», которое имеется у других участников общества.
Да, закон обязывает государство, продающее свою долю в предприятии «известить об этом остальных участников общества … с указанием цены и других условий ее продажи», чтобы дать возможность им выкупить долю по указанной цене. Но в нем ничего не говорится о том, что предлагаемая цена определяется по «оценочной стоимости». Напротив, предполагается, что уже есть потенциальный покупатель, который предложил вполне реальную (а не «оценочную») цену и готов по этой цене купить долю государства.
Поэтому продаваемую долю нужно, в полном соответствии с указом президента, выставить на аукцион, при этом публично оговорив, что победитель аукциона не гарантирован в приобретении имущества, так как его может выкупить по аукционной цене совладелец компании. Максимальная цена, предложенная на аукционе и есть та цена, которую государство должно предложить другим совладельцам компании. Если совладелец соглашается заплатить ту же цену, доля достается ему. Если не соглашается – доля переходит к победителю аукциона. Все предельно просто, прозрачно и полностью соответствует положениям как закона, так и указа.
Но почему-то наши чиновники упорно не хотят продавать госимущество через открытые торги? Почему не хотят, я уже объяснял.
А вот совсем свежие кейсы.
1 июля Агентство по управлению государственными активами Узбекистана сообщило о продаже 85,58% государственной доли в уставном капитале АО «Фотон» за 151 млрд сумов путем «публичного приглашения к переговорам». Что такое «публичное приглашение к переговорам» и почему не были проведены «публичные торги», как это черным по белому предписано указом президента? Непонятно.
Далее в сообщении говорится, что компания-покупатель признана «победителем торгов с наибольшим ценовым предложением». Только вот если это не публичные открытые торги слова о «наибольшем ценовом предложении» - ни о чем. Чьи именно предложения еще рассматривались и была ли у других потенциальных покупателей возможность такое предложение сделать? Далее в сообщении указывалось, что «Победителем в будущем запланировано увеличение объемов производства Предприятия, дальнейшее расширение вида продукции и географии её реализации, повышение эффективности управления, а также внедрение современных корпоративных систем управления и обеспечение стабильного развития Предприятия».
То есть, скорее всего, мы имеем дело со старой, «проверенной» и обожаемой нашими чиновниками схемой приватизации: закулисные переговоры и продажа с инвестиционными обязательствами. Указ президента, судя по всему, в очередной раз проигнорирован. Почему и куда смотрят ответственные лица, которые должны контролировать выполнение решений президента и прочих нормативных документов?
Другой пример. В конце июля Агентство по управлению госактивами объявило о начале приватизации 100% Национального межбанковского процессингового центра, управляющего платежной системой Humo. 22 августа прием заявок завершился. Однако, как отметил экономист Отабек Бакиров, на английском языке на сайте Davactiv крайний срок подачи документов был изначально объявлен «до 30 августа». Бакиров разместил фото с данным объявлением и утверждает, что «как минимум 3 иностранных инвестора, желающих подать заявку в качестве заявителей на основании объявления на английском языке, больше не смогут участвовать в приватизации Humo». «Возможно, путаница в датах была сделана намеренно, чтобы уменьшить количество претендентов», - добавляет Бакиров.
Ситуация стала еще более обсуждаемой после того, как Казахстанская финтех-группа Kaspi объявила о своем участии торгах по продаже Humo. Новость замечательная, так как Kaspi – мощная финансовая организация, доказавшая свою дееспособность. Но сразу возникли подозрения, что «путаница в датах» была как раз связанна с желанием обеспечить победу уже заранее определенному победителю. Другой вопрос, который возник в связи с заявлением Kaspi, - насколько приемлемо владение национальной платежной системой одним из клиентов этой системы, насколько это совместимо с принципами честной конкуренции? Дело в том, что Kaspi.kz (куда входят маркетплейс, платежная система, банк и сервис по поиску и бронированию путевок) рассматривает возможность выйти на рынок Узбекистана. На этот вопрос должен будет ответить Центральный банк нашей страны.
В случае с Humo приватизация проводится через открытые торги. Однако возникшие «недоразумения» могут поставить результаты этих торгов под большие сомнения. Как бы ни пришлось объявлять тендер заново, как это имело место в случае с Coca-Cola.
Таким образом, мы видим, что приватизация проходит у нас, мягко говоря, непрозрачно и зачастую с игнорированием положений указа, который дал старт этой приватизации. Отсюда следующий закономерный вопрос:
Что с этим делать?
Вышеприведенные кейсы показывают, что доверять чиновникам самостоятельно и бесконтрольно проводить приватизацию нельзя. Если мы кардинально не поменяем текущую систему принятия решений по продаже госимущества нас ждет коррупционно-криминальная приватизация, при которой цели приватизации достигнуты не будут: мы не получим эффективных собственников (собственность достанется «своим), мы не получим конкурентную среду (чиновники позаботятся об этом во благо обретших собственность друзей и близких), и бюджет мало что заработает.
Чтобы этого не допустить нужно поставить приватизацию под жесточайший общественный контроль. Процессы и процедуры должны быть максимально открытыми для СМИ и гражданского общества. Необходимо также создать общественные советы, состоящие преимущественно или исключительно из представителей гражданского общества, не безразличных к тому, как продается государственное имущество. И эти общественные советы должны иметь полный доступ к информации о ходе проведения приватизации и право вето на решения чиновников.
То, как в настоящее время будет проходить приватизация повлияет на будущее нашей экономики на десятилетия вперед. В зависимости от применяемых моделей и методов приватизации мы получим либо коррупционно-олигархический капитализм с низкими темпами развития и социальной поляризацией общества, либо интенсивно развивающуюся рыночную экономику, движимую вперед частной инициативой и конкуренцией.