Фото: topnews.ru
Утром 22 августа российский политик Алексей Навальный был доставлен в берлинскую клинику Charite. До этого он 44 часа был в стационаре омской больницы скорой помощи, куда был доставлен с самолета Томск—Москва, на борту которого ему стало плохо. Семья и соратники Навального предположили, что его могли отравить, и заподозрили омских врачей в попытке скрыть факт отравления — в частности, из-за того, что в больнице появились люди в штатском, а врачи более суток не разрешали перевозку пациента на лечение в Германию.
24 августа главный врач омской больницы Александр Мураховский и его заместитель по медицинской части Анатолий Калиниченко дали пресс-конференцию, где ответили на вопросы о состоянии Навального, диагнозе, разрешении на перевозку пациента и людей в штатском в больнице, пишет Meduza.
Александр Мураховский сообщил, что Навальный к ним поступил в коме. Они с большими усилиями спасли ему жизнь.
Мы предприняли все усилия, чтобы стабилизировать его состояние, потому что родственники хотели перевезти его в другую клинику. Мы разрешили перевозку, как только достигли стабилизации, - рассказал он.
Анатолий Калиниченко объяснил, что при коме неясного генеза поступает человек без внешних повреждений, но без сознания. Такая кома — это панель из нескольких десятков диагнозов, которые могут объяснить это состояние. Врачи спасают человека и одновременно исключают массу диагнозов.
Мы вышли на определенные диагнозы и определенные протоколы лечения, это позволило стабилизировать Навального. Но мы не закончили диагностику и перевели пациента. Диагноз «отравление» был одним из первых. Он был у скорой помощи, потом мы получили ответы от двух лабораторий — московской и томской — о том, что химико-токсикологических веществ, которые можно было расценить как яды или как продукты действия ядов, не выявлено. Поэтому от диагноза «отравление» мы отошли, - сказал специалист.
Калиниченко отметил, что необходимость в перевозке была сомнительной.
По нашему закону, лечащий врач принимает решение о транспортировке и берет на себя ответственность за то, что пациент долетит. Как мы можем давить на врача только из-за шумихи? Но мы учли желание родственников. Когда самолет из Германии прилетел в Омск утром 21 августа, я лично к ним приехал, пригласил к нам в больницу. Они осмотрели Навального, изучили препараты (надо было убедиться, что у них есть такие же) и сочли пациента транспортабельным, - подметил он.
По его словам, Навального они лечили так же, как лечили бы любого другого пациента. Но врачи понимали, что из-за его общественно-политического статуса к ним будет повышенное внимание.
Но наши возможности информирования были ограничены законом (Законом об основах охраны здоровья граждан в РФ и законом о персональных данных – примен.ред.). В этой ситуации ни общественный интерес, ни даже разрешение родственников разглашать информацию не являются для нас определяющими. О результатах лечения мы им докладывали, в палату к пациенту проводили. Сначала общение с родственниками Навального для нас было более напряженным, чем всегда. Но, думаю, когда они поняли, что врачи делают все возможное и успешно, напряжение спало, - заверил Калиниченко.
Он также заявил, что ни один диагноз, ни одно направление исследования ни с кем не согласовывал.
Мураховский сообщил, что 22 августа направил в клинику Charite письмо, в котором предложил помощь, если она нужна. 23 августа он получил ответ с благодарностью. В письме также говорилось, что состояние пациента стабильно тяжелое.
А Калиниченко подчеркнул, что они не могут дать прогноз по состоянию Навального, так как они наблюдали его 44 часа в стационаре.
Какое у него состояние сейчас, мы сказать не можем. Все результаты анализов мы им передали. Могу пожелать Алексею выздоровления и возвращения в строй, - заключил Калиниченко.
Больше новостей в Телеграм-канале @RepostUZ.
Больше новостей в Телеграме
Подписаться
